Елена Немченко - Призраки прошлого [черновик, СИ]

Хотя, да, приятно, что он за меня беспокоится. Кейн, я имею в виду. Искренне и пылко. Впрочем, иначе он и не умеет. Я перегнулась через стол и, дотянувшись, сжала руки однокурсника в своих. Тот ответил на рукопожатие и кивнул, все еще смущаясь.

— Я сглупил, да?

— Нет. — Я пожала плечами. — Ты все правильно сделал. А как ты… ну, передал им, что я направилась к Алдару?

— Так я и не хотел… — вздохнул изобретатель. — Вернее, не придал особого значения твоему исчезновению, меня отвлекли… НароСалир сам появился, подошел поздравить. — Тут мои брови сами собой приняли форму идеально выгнутых знаков вопроса, только точек и не хватает. Надо же, не ожидала от блондина такого внимания — явился ведь! Хотя, скорее всего, ему было просто по пути. — Потом поинтересовался, почему ты не купаешься в лучах славы наравне, ну, я и ответил, что ты после разговора со знакомым куда-то удалилась… Он прицепился, что за знакомый, что за знакомый, так и вытянул все вплоть до твоей последней фразы. А про НарваАлдара я ничего ему не говорил.

При наличии информации — а она у Салира была, в этом я и не думаю сомневаться — несложно сложить два плюс два. Люди в основе своей предсказуемые существа, если их в достаточной степени изучить. И если знать о них достаточно многое — мотивы поступков, а не только их следствия. Действия, как и ход мыслей, всегда можно предугадать — зная точку отсчета. Глубинные мотивы же, зная только внешние проявления психической деятельности — никогда. Поэтому так трудно вычислить маньяка. И поэтому так легко создать его психообраз, прослеживая факторы формирования личности.

— Ция, прости меня! — Я от неожиданности подпрыгнула. — Я и правда думал, что делаю правильно!

— Успокойся и не говори ерунды, — улыбнулась, не разрывая телесный контакт. Ладонь Кейна была теплой и чуть-чуть шершавой на ощупь — это недавно он неудачно опыт провел и полез спасать результаты, невзирая на происходящую реакцию — мы уже успели посмеяться. — Я на тебя ни в коей мере не обижаюсь, еще что-нибудь более неразумное выдумай. Но в другой раз все-таки сообщай мне о подобных просьбах, пока я не приобрету шизофрению и меня невозможно будет контролировать. Договорились?

Изобретатель тряхнул головой, стыдясь поднять глаза.

На том и порешили. Кейн остался на праздник по поводу удачного начала научной деятельности, а я благополучно избежала участи присутствовать на этом смешном подобии корпоратива. К ИльмоФасару, который оказался главным заводилой на грядущем мероприятии, я еще с утра испытывала глубокую неприязнь, что стало решающим аргументом за "смыться тихой сапой".

Надавать по ушам одной безобразно светлоголовой длинноволосой личности хотелось нереально. Но я, осознавая всю нереальность своих мечтаний, решила сначала все-таки наведаться к тете. Она знаток всевозможных интриг и, несмотря на длительное проживание вдали от столицы и, следовательно, всех свар и дрязг, все еще прекрасно ориентировалась в текущей ситуации. У кого, как не у нее спрашивать о причинах такого подозрительного интереса к персоне Кароля.

Но и дома меня поджидал сюрприз.

В этот раз я просто перешла через зеркало, не было настроения, знаете ли, гулять по окрестностям. Да и, к тому же, так было гораздо легче — открытие уже проложенного коридора требует куда меньше энергии, чем спонтанный переход — а после ралара я все еще чувствовала некоторую слабость.

Зеркало не было не перевернуто, не завешено какой-либо материей — о возможности подобного я вспомнила, собственно, уже когда уже перешагнула через раму. Из комнаты для перемещений вышла сразу в гостиную, застеленную мягким пушистым ковром. Медленно прошла к центру, осматривая обстановку гостиной. Провела рукой по обивке нового кресла — шелк, скользкий и холодный. Полосатый, с узором-косицей. И очень дорогой.

В себя меня привел взрыв смеха откуда-то сверху. Неужели опять здесь этот клоун?!

— О, Ция?.. — все еще хихикая в кулачок, воскликнула Дара. Она заметила меня первой, а там и Рика обернулась. Старшая сестрица зажимала в зубах три булавки и кривила губы, пытаясь не хохотать во все горло, как привыкла. Как бы не подавилась, она хоть и колючая, но иголкам все-таки проигрывает. — Как хорошо, ты вовремя! — И не успела я и слова вымолвить, как меня погребли под ворохом серебристо-зеленой материи. — Примерь, а то мы уже измучились вспоминать где у тебя по сколько сантиметров, на глазок сделали.

Повозившись и чувствуя себя при этом как оживший мертвец, что выкапывается из могилы под бледным светом луны, я выбралась-таки из под груды смятой ткани, вздохнула свободно, собираясь возмутиться такому приему — ни здрасьте вам, ни как дела — как пригляделась к самой ткани, которая водопадом стекала с плеч и собиралась у ног.

— Вот замерла-то истуканом… — себе под нос проворчала Рика, отбирая у меня сначала сметанное платье, потом кожаную папку с кое-какими документами, а затем и вовсе начала меня раздевать.

Когда она, попытавшись снять шейный платок, уколола брошью тонкую кожу под ключицами, я очнулась от какого-то странного подобия ступора и провела рукой по волосам, приходя в себя. Рика же, не теряя времени, обхватила меня пальцами за талию — с головы до ног меня пробрала жуткая дрожь, словно молнией ударило. Но я никогда не боялась щекотки, особенно если знала, что ко мне будут прикасаться.

— Я же говорила, надо было больше забирать! — с превосходством в голосе воскликнула старшая, оборачиваясь к Даре. — А ты все побольше, да на всякий случай! У нее ж там один позвоночник, я почти обхватить могу — во! — Она показала в воздухе как именно выглядит моя талия, приложив большие пальцы друг к другу, а остальные растопырив. — Еще поболей пару раз, и можешь за шваброй прятаться.

— Не преувеличивай! — со смехом отмахнулась Дара, демонстрируя ямочки на щеках. С преувеличенным вниманием оглядела долговязую и костлявую фигуру Рики. — Уж кто бы говорил!

Я стояла потерянная, далекая от этого праздника жизни и чуть-чуть оглушенная.

— Девчонки… — пробормотала я, разглядывая их сверкающие счастьем лица. — Я же для вас…

— Ага. — Рика улыбнулась от уха до уха, совсем как мальчишка голодранец. — Ты еще говорила, что Даре пойдет. Но ничего, как мы только что заметили, тебе этот цвет темного зеленого чая с болотной зеленью тоже очень даже неплохо. Как бы его назвать поточней? Светлый камуфляж с серебристым блеском? Нет, опять длинно. Черт!

Я моргнула пару раз, глядя в ее серые глаза.

— Но это же подарок.

— Ой, да ладно, нам для любимой и такой занятой сестренки ничего не жалко!